- Мы разговариваем не в Молдове, а в Москве. Политик, который бежит из страны от уголовных дел, а не отстаивает свою правоту там, где его в чем-то обвиняют, обычно теряет доверие избирателей. Почему вы не в Молдове?
- По одной простой причине — у нас карманная юстиция. Прокуроры ручные, полицейские. Понял, что из-за моей жесткой критики Владимира Плахотнюка и его окружения сидеть я буду плохо. Начнут пугать тем, что буду пить воду из унитаза.
Я помню, через что прошла «группа Петренко». Я не боюсь воды из унитаза и других проблем. Хотя то, что сегодня делают с Платоном, с Феликсом Гринку, с Валентином Чимпоешем (бизнесмен Вячеслав Платон арестован в Киеве и вывезен в Молдову, член «Нашей партии» Гринку находится в СИЗО, мэр Бессарабки от «Нашей партии» Чимпоеш в марте был помещен в СИЗО, а недавно переведен под домашний арест. — NM) — это бесчеловечно.
В тюрьме я не смогу помогать и поддерживать тех людей, которые сегодня страдают вместе со мной. Плахотнюк осенью прошлого года готовил операцию вместе со своими негодяями-полицейскими, чтобы меня похитить в Москве. Та же история, что у Платона. Как утверждают работающие в Молдове работники полиции, за что я им очень благодарен, уже была договоренность вывезти меня из России. Был разработан маршрут от моего дома до границы России с Белоруссией. А с Белоруссией якобы уже договорились меня экстрадировать.
Сегодня в России я официально снят с розыска. Законно. Здесь я для них недосягаем. Плахотнюк хочет, чтобы я сел, но не для того, чтобы уничтожить меня, а чтобы уничтожить мое окружение и партию. С момента, как что-то произойдет с Усатым: посадка или физическая ликвидация — становится уязвимым абсолютно все руководство «Нашей партии»: ключевые активисты, мэры и так далее.
Сейчас я круглосуточно на связи с адвокатами, с семьями тех, на кого оказывают давление. Есть семьи, которым надо вообще-то что-то есть. Есть адвокаты, с которыми нужно работать. Идут определенные процессы в странах ЕС.
Сесть в тюрьму — значит не довести до логического конца раскрытие преступлений, связанных с именем Плахотнюка и его окружением в разных странах мира. Если Усатый садится в тюрьму, прекращается сотрудничество с полицией и прокуратурой Румынии. Такая же ситуация со Скотланд-Ярдом. Есть еще несколько государств, где он совершил тяжкие преступления, но сегодня я не могу об этом говорить, потому что Плахотнюк после каждого моего заявления нанимает все больше адвокатов в разных странах ЕС.
Находясь вдали от страны, я в состоянии управлять всеми процессами, начиная с реализации предвыборных обещаний, которые я давал людям в Бельцах, заканчивая борьбой против Плахотнюка. У нас в Молдове нет олигархического режима. Есть режим олигарха Плахотнюка. Даже во множественном числе говорить не надо. Я буду бороться с Плахотнюком, готов пожертвовать даже своей жизнью, но я уничтожу режим Плахотнюка. И тихонечко исполняю это обещание.
- Как вам всегда удавалось уезжать из Молдовы до ареста? Членам вашей партии, например, мэру Бессарабки, не так везет. Они не успевают уехать до того, как их арестуют.
- Я много говорил в разных интервью о своем сотрудничестве с силовыми структурами Молдовы. Все началось с одногруппников: кто-то работал в розыске, кто-то обращался за юридическим сопровождением в России. Я знаю многих людей. Есть сегодня люди, которые не согласны с тем, что происходит в стране, не согласны с командами, которые их обязывают выполнять против меня и других наших людей.
- Они вас предупреждают об аресте, и вы успеваете уехать?
- Ну не совсем так. Я вам сейчас скажу то, что еще не говорил никому. Филат после того, как его задержали, передал мне: «Слушай, я извиняюсь за то, что делал против тебя, против твоих людей. Меня Плахотнюк к этому подбивал. Я начал определенные процессы против тебя в Румынии».
Я спросил, о каких процессах речь. Он ответил: «Ну, чтобы как-то привязать тебя к Горбунцову, Проке и так далее (российский банкир Герман Горбунцов контролировал в Молдове Universalbank, потом перебрался в Лондон, где на него совершил покушение киллер Виталий Прока, отбывающий сейчас срок в румынской тюрьме. — NM)».
Филат признался мне, что всем этим давно не занимается — этим уже очень долго занимается только Плахотнюк. Прока сказал в одном интервью в сентябре 2016 года, что высокопоставленные лица из Кишинева приезжали к нему в румынскую тюрьму и говорили, чтобы он взял на себя какое-нибудь преступление, совершенное в Молдове, чтобы был повод для экстрадиции из Румынии. Потом они обещали его освободить в обмен на показания против меня. Им это все выйдет боком, высокопоставленным лицам в том числе.
К чему я вам это рассказываю? Все видели, как я критиковал Филата, все помнят, как мы его ловили вокруг парламента. И при этом его же охрана сообщала мне обо всем, что происходило в парламенте в день его задержания. То есть Филат был одним из моих политических врагов. Но сегодня он пострадавший и для меня существует один враг, и для всей страны, для всех здоровых сил должен быть один враг — Плахотнюк. Филат — мой враг — сказал: «Ренат, извини за то, что я сделал. Ты единственный сегодня, кого боится Плахотнюк, и кто будет в состоянии уничтожить его режим».
Филат, уже находясь в тюрьме, передал мне через одного человека, не буду называть его имени: «Передайте ему пусть бережет себя и скажите, что то, что я начал против него, сейчас активно продолжает Плахотнюк, который пытается обмануть и румынские правоохранительные органы, и англичан, чтобы впутать его в эту историю (имеется в виду обвинение Усатого в покушении на Горбунцова. — NM)».
- Вывод какой? Вас все время информируют о неприятностях, которые вам грозят?
- Конечно. И о том, что связано со мной, и про моих людей. Если по мэру Бессарабки у меня не было информации, то по поводу Нины Черетеу, мэра города Дрокия, сообщили. И она написала статус в Facebook о том, что подразделение Национального центра по борьбе с коррупцией (НЦБК) по северу страны готовится дать взятку ей или ее отцу, чтобы показать, что в «Нашей партии» мэры — коррупционеры. Эта информация пришла от одного из работников НЦБК, который позвонил мне и сказал, что все готово для провокации против Черетеу. И таких ситуаций много. Я позвонил Нине и призвал опубликовать эту информацию. Так исторически получилось, что у меня очень много контактов. Есть честные, порядочные люди, которые работают в силовых структурах на разных позициях и предупреждают не только обо мне, но и о моих людях, понимаете?
- Объясните ваши отношения с Плахотнюком. Раньше он приходил к вам на день рождения, поздравлял. Как он стал для вас врагом № 1?
- У меня был серьезный разговор с Плахотнюком еще в 2013 году. Я даже помню этот день. Это было на 50-летии Натальи Политовой. Там и Платон был, который сейчас сидит в тюрьме.
- День рождения бывшего президента Victoriabank?
- Да, на Ботанике праздновали, в ресторане Mi Piace.
- Платон был на дне рождения Натальи Политовой?
- Да, они там все целовались, танцевали. Там был и Плахотнюк, которому я сказал на балконе: «Влад, ты улыбаешься, но то, что вы творите — так нельзя». Я сказал ему, что у меня был план навсегда вернуться в Молдову в 2018 году. Тогда, осенью 2013 года, у меня были определенные незавершенные бизнес-проекты в России. Было несколько идей, которые нужно было осуществить.
Плахотнюк спросил: «Ты, я чувствую, придешь в политику». И я ему сказал, что то, что они с Филатом творят в стране, только ускоряет мое возвращение, и что они меня приведут в политику быстрее, чем я планировал.
Он в ответ: «Хи-хи, ха-ха. Можешь попробовать, но ты понимаешь, телевидение-то все у меня. У меня консультанты — русские, украинцы, турки, американцы».
Короче, Плахотнюк мне говорил, как все тяжело и сложно. Я сказал, что мне не нужны телеканалы и консультанты. И что я буду предлагать людям то, что могу, а не то, что мне будут писать американцы, русские, украинцы или румыны. Он это воспринимал с улыбкой.
- В чем суть вашего конфликта с Плахотнюком?
- Тогда у меня были претензии к Филату, о которых я говорил. Многие говорили, что Усатый больше трогает Филата, меньше Плахотнюка. Но я же не виноват, что Плахотнюку, как выяснилось позже, всякие Шоры приносили деньги в коробках из-под бананов, а Филат оказался дураком, который чуть ли не трусы покупал на деньги, украденные из Banca de Economii. Поэтому больше материала приходило на Филата, причем из окружения самого Филата.
Решение идти в политику я принял в начале 2014 года. Обсуждал это с Николаем Циповичем и еще несколькими близкими мне людьми. У нас ни офиса, ничего тогда не было. Все создавалось на ходу: и районные организации, и городские.
Плахотнюку я сказал: «Влад, мы знакомы много лет. Я знаю Филата и очень хорошо знаю, кто такой Воронин, и чем он занимался. Я прилетал на день рождения к тебе, к Филату, к другим известным лидерам молдавского „политбюро“. Вы все приезжали ко мне в Москву. Я неоднократно помогал всем, кто просил помощи, начиная с Серафима Урекяна, заканчивая коммунистами. Хочу, чтобы тебе было понятно: я иду в политику, чтобы очистить страну от таких специалистов как вы».
Я же видел, как наш Миша Гимпу, который раньше ходил, образно говоря, в кедах, стал носить костюмчики за две-три тысячи долларов. Это те, кто его в телевизоре видят, не понимают, сколько стоит костюм Гимпу, а я очень хорошо разбираюсь и в его костюмах, и в костюмах остальных.
Плахотнюк в ответ: «Ха-ха-ха, попробуй». Вот попробовал. И в начале на самом деле было весело. Они с Филатом думали, что Усатый оторвет у коммунистов два процента, ослабит Воронина, и на этом его политика закончится. Плюс Филат, будучи не очень умным стратегом, начал делать мне электоральные подарки. Не регистрировал несколько раз партию, начались бестолковые уголовные дела, только с третьей попытки мы нашли возможность участвовать в парламентских выборах с партией Patria. И что произошло потом? В апреле-мае 2014 года начали прорисовываться опросы, которые показывали, что мы проходим в парламент.
Для многих людей в стране я был темной лошадкой. Меня еще многие не знали. Но у Филата с Плахотнюком не было никаких сомнений, что я уничтожу их схемы. Это были мои самые верные избиратели.
Плахотнюк понял, что я, во-первых, проходной, а во-вторых, он пытался договориться. Додоном тогда и не пахло, рейтинг социалистов был 2%. И Плахотнюк предлагал договориться. Он в стране схемщик № 1. Мог за 10 минут нарисовать 35 вариантов коалиции, причем с прогнозом — снять с выборов одних, вторых, четвертых, кого-то по дороге посадить. Я говорю: «Стоп, какая коалиция? Я ее буду делать с теми, кто сегодня против вашей гоп-компании». Он мне объяснял, что это политика, что я могу говорить, что он нехороший человек, но просил не говорить, что только он нехороший. Просил не произносить его имя. У Плахотнюка комплекс. Когда произносят его имя, он сходит с ума, причем не важно, кто его произносит: уборщица в детском саду, колхозник в поле, или кто-то из политиков. У него просто паранойя. Мы с ним как-то разговаривали, а по телевизору кто-то что-то про него говорил. Вы не понимаете, что с ним происходило. Он просто взрывается, начинает сходить с ума. Он очень опасный, коварный, мстительный человек.
С приближением парламентских выборов он опять захотел поговорить. Говорит: «Опросы показывают, что большинство в парламенте будет у тебя, социалистов и Воронина. И что мне потом сидеть, слушать и наблюдать за твоей национализацией? Ты это предлагаешь? Нет, так не будет».
- Это кто говорил?
- Плахотнюк. Он грозился снять с выборов меня или социалистов. Я ему тогда сказал: «Делай что хочешь, но будь готов к тому, что в жизни за все нужно будет ответить».
Я не верил, что нас снимут с выборов. Меня многие тогда убеждали: и Алексей Тулбуре, и Игорь Боцан, что не будут власти создавать такой прецедент.
Но он снял нас с выборов. Это видела вся страна. Я пытался всеми законными методами это предотвратить. За всю историю моей политической деятельности в Молдове Плахотнюк использовал разные методы шантажа, о которых мы как-нибудь поговорим, но это будет уже обвинение с последующим уголовным преследованием. С доказательной базой — не нарисованной так, как он рисует мне и другим реальным оппозиционерам в стране уголовные дела.
Меня обвиняют, что я не даю материал на Плахотнюка в молдавскую прокуратуру. Но в июле 2016 года в интервью журналисту Георге Гонце я сказал, что Плахотнюк предлагал мне деньги и рассказывал, что у него есть план, «как забрать страну». Если я не приму его условия, обещал и медийно, и уголовно уничтожить меня и Андрея Нэстасе.
Так оно в принципе и произошло. Не только со мной. Мы с лидерами партии «Платформа Достоинство и правда» просто не сходим с телеканалов Плахотнюка под всякими надуманными предлогами. И вступления всегда одинаковые: «беглые преступники Виктор и Виорел Цопа». Но тех хоть осудили, меня еще не осудили, но я уже беглый преступник.
Плахотнюк показал, что он держит слово. А я держу свое и пытаюсь уничтожить его режим. Вот поэтому конфликт с Плахотнюком. Я уже давно не говорю про Филата, говорю иногда про Мишу Гимпу. Мне что сегодня строить освобождение страны на критике Юрие Лянкэ, Майи Лагуты, каких-то там мелких карманных организаций, которые создает Плахотнюк, чтобы показать борьбу проевропейских сил с пророссийскими?
Сегодня в стране есть одно зло — по фамилии Плахотнюк. Плахотнюк — это коррупция, это захваченная страна, это ежедневно растущее число людей, качественных людей, выезжающих из страны. Знаете, я не исключаю, что часть мыслей в голове Плахотнюка — светлые. Политически, наверное, неправильно такое говорить и некоторые скажут, что вот Усатый начал хвалить Плахотнюка. Нет, просто его основная задача — очиститься, попытаться купить себе спокойную жизнь на старости лет. У него одна задача — быть вечным политиком. Сейчас он строит из себя перед американцами борца с русскими танками. Не исключаю, что через полгода он в два часа ночи срочно станет пророссийским, если американцы начнут его щемить.
- Вы говорите о преступлениях Плахотнюка без конкретики.
- Я уже упоминал инцидент с Гонцой. В нормальной стране, где есть хотя бы проблески юстиции, проблески демократии, нас вместе с Плахотнюком должны были бы пригласить к следователю. А они что сделали? Ничего! Вы говорите: дай конкретику. Конкретика есть, она направлена в страны, где было совершено то или иное преступление.
- О каких преступлениях речь?
- Я предъявлял доказательства того, что Плахотнюк имеет не косвенное, а прямое отношение к заказу убийства банкира Германа Горбунцова в Лондоне. Это подтвердили потом и родственники киллера Проки. Они показывали на всю страну переписку с Костей Ботнарем. О многих делах, по которым я прохожу свидетелем, я не имею права говорить, пока идет расследование, пока материалы не переданы в суд. Сегодня вам ни один прокурор, ни один полицейский в Европе не сообщит детали дела, потому что за это его посадят в тюрьму. Это у нас в Молдове привыкли сливать документы из уголовных дел.
- Обвинения молдавских правоохранительных органов в ваш адрес — серьезные. Среди прочего это организация покушения на уже упомянутого Горбунцова. Вы в международном розыске по линии Интерпола. Если предположить, что молдавские правоохранители что-то сфабриковали, а такие примеры уже были, достаточно вспомнить «дело Антифа», то Интерпол — серьезная организация. Почему вы в розыске в Интерполе, если все, в чем вас обвиняют — неправда?
- Благодаря этому правовому беспределу я становлюсь юристом и скоро, наверное, смогу даже прокурором работать. Я уже стал специалистом по Интерполу. Все очень просто. В Молдове есть Национальное бюро Интерпола. И меня объявляет в розыск не центральный офис Интерпола в Лионе, а молдавское бюро. Они имеют доступ к базе Интерпола, понимаете?
Преступником меня начали делать с того момента, как я стал популярным политиком. Против меня начали возбуждать уголовные дела. Я перестал их считать, когда их число превысило за два десятка. Первое уголовное дело я получил во время парламентской избирательной кампании в 2014 году.
До этого ни в одной стране мира против меня не было уголовных дел. Против меня нет ни одного дела о коррупции. Они (СМИ, контролируемые властями Молдовы.— NM) меня называют и представителем русской мафии, и представителем спецслужб, и представителем Кремля. Чем больше я критикую Плахотнюка, тем больше появляется уголовных дел против меня. Я сегодня для него самый опасный молдавский политик, потому что взаимодействую с правоохранительными органами разных стран. И в ближайшее время докажу причастность Плахотнюка к громким преступлениям. Меня преследуют за то, что я хочу уничтожить его систему.
- Хотите сказать, что Плахотнюк контролирует и Национальное бюро Интерпола в Молдове?
- Я не хочу сказать, а так и есть. Каждое утро и в конце каждого рабочего дня начальник молдавского бюро Интерпола докладывает главе МВД Александру Жиздану, каков на сегодня статус Плахотнюка в базе Интерпола. А тот сообщает об этом Плахотнюку.
У меня есть фотографии документов со стола Плахотнюка. Что делают на его столе секретные файлы с его и моими статусами в системе Интерпола? Я уверен, что будет проведена серьезная проверка, потому что это плевок в лицо системе Интерпола во всем мире. Информация о том, что человека ставят на контроль в той или иной стране, — секретная. Об этом должны знать только филиалы Интерпола во всем мире.
Кстати, основанием для объявления меня в розыск через Интерпол было то, что я получил два sms-сообщения от прокурора Виталия Бусуйка и не отреагировал на них. Так что в розыск меня объявляла не штаб-квартира Интерпола в Лионе.
Мои адвокаты в Лондоне подготовили все необходимые материалы для их передачи в Интерпол. Перевели на английский язык 600 страниц документов. Так что с Интерполом вопрос будет решен. Английский адвокат, который специализируется на таких вопросах, сказал мне: «Да у вас тут сплошные подарки для снятия вас с розыска. Вы не сможете заехать в Молдову, но по миру сможете передвигаться».
- В ваш адрес не раз звучали обвинения в работе на российские спецслужбы. Ваша информированность по многим темам не оставляет сомнений, что вы в тесном контакте с различными силовыми структурами России. Что это за дружба? Зачем это им и зачем вам?
- С чего вы взяли, что есть какая-то дружба? Вы сначала посмотрите, кто обвиняет. Горбунцовский сайт сrimerussia пишет, что я — представитель солнцевской мафии в Молдавии. Много чего могут написать.
- То есть с сотрудниками, скажем, ФСБ России вы не общаетесь, не знакомы, не встречаетесь?
- В свое время я опубликовал стенограмму закрытой встречи Траяна Бэсеску с Владом Филатом, когда первый был президентом Румынии, а второй премьером Молдовы. Получается, я точно так же дружу и с румынскими спецслужбами.
- А для чего им передавать вам стенограмму?
- Потому что в этой стенограмме упоминалось мое имя. Помощником Бэсеску тогда был Юлиан Кифу. На той встрече он говорил Филату: «Вы не переживайте, Влад, мы знаем, как разобраться в Молдове с Усатым, как поставить его на место». Некоторые товарищи в румынском «политбюро» посчитали, что нужно довести до меня эту информацию.
У меня есть знакомые во всех странах мира, с которыми я был связан в течение своей активной жизни до прихода в политику из бизнеса. Сегодня я не могу не знать кого-то в Минсельхозе России — десять лет здесь прожил.
- Я не про Минсельхоз спрашиваю.
- Понимаю про что. Не привязывайте меня к кому-то. У меня есть знакомые и в МВД, и в Минсельхозе, и, наверное, есть знакомые в ФСБ.
- Наверное, или есть?
- У меня есть знакомые везде: и в румынских спецслужбах, и в молдавских. Я живу по принципу: не имей сто рублей, а имей сто друзей. И они у меня есть во многих странах мира.
А как меня Служба безопасности Украины предупредила? Я горжусь тем, что не дал Плахотнюку реализовать свой план, как он сделал это на Украине с Платоном. Мне поступил звонок из СБУ, когда я шел на регистрацию в Домодедово. И меня предупредили, что самолет по выдуманной причине посадят в Одессе, и меня там задержат. Это было в 2015 году. И я не пошел на посадку, остался в Москве.
После этого летаю только «Аэрофлотом», потому что «Аэрофлот» не летает через Украину. Подтверждение того, что это правда, увидела вся страна. Вспомните пранкеров, которые, представившись Саакашвили, позвонили Тимофти, Балану, Кожокару (экс-президент Николае Тимофти, экс-глава МВД Олег Балан, бывший замначальника управления спецопераций МВД. — NM). Кожокару тогда сказал: «Вы его там возьмите, а мы что-то сейчас придумаем, нарисуем, привезем». То есть они по телефону признаются, что стояла задача арестовать меня любыми путями.
- Пранкеры сами решили поговорить с молдавскими чиновниками об Усатом? Или это вы их попросили?
- Я скажу, как это было. Зная эту ситуацию, я нашел ребят в Facebook, описал все в двух словах, попросил созвониться. Facebook — великая сила. Кстати, известно, что молдавским спецслужбам уже много лет разрешено читать мессенджер Facebook. Но сейчас Плахотнюк уже имеет доступ к Facebook и его блогеры, и люди, занимающиеся его безопасностью, мониторят, читают сообщения всех политиков в стране, артистов. Сейчас он читает Facebook абсолютно всех, и я считаю, что это абсолютный беспредел.
- Это тоже информация от друзей?
- Это говорят люди, которые видели. И я уже сообразил: специально начал писать некоторые вызывающие вопросы, тексты в Facebook, чтобы посмотреть, что после этого будет делать Плахотнюк и молдавские спецслужбы. Сработало на 10 баллов. Плахотнюк на «отлично» сдал тест на то, что имеет доступ к Facebook.
Так вот я все изложил пранкерам и сказал, что нужен звонок из Украины. И вы видите результат. Почему Балан не сказал якобы Авакову, что не будет участвовать в незаконном задержании гражданина Молдовы в Одессе? Они признались, что готовили заговор против меня. Вот вам и вся ситуация.
- Поговорим о других участниках молдавской политической жизни. В Молдове на левом фланге доминирует Партия социалистов. «Наша партия» ориентируется примерно на тот же сегмент электората, но уступает социалистам в популярности.
- Вы допускаете ту же ошибку, которую допускают очень многие СМИ в Молдовы. Я ненавижу фразы вроде «левый электорат». С 2014 года я говорю, что хочу объединить всех людей независимо от национальности и не ориентируюсь ни на какие сегменты. Я хочу объединить вокруг себя максимальное число людей и вместе с ними развалить к чертовой матери всю эту кумэтрию.
- На прошлогодних президентских выборах вы все-таки поддержали Додона...
- Я поддержал Додона на прошлых выборах. Но все слышали, что я говорил про Додона задолго до выборов. Я очень жалею, что «Наша партия» участвовала в тех выборах. Тогда только я вышел от оппозиции и сказал: «Давайте бойкотировать эти выборы, если все будем бойкотировать — капец» (о бойкоте президентских выборов в прошлом году заявили и коммунисты, которые в итоге не приняли в них участие. — NM). Мне говорили: «Что мы скажем людям? Мы же добивались прямых выборов президента, и правые пытались организовать референдум». Додон кричал об этом, каждый уже видел себя президентом страны.
Я говорю, послушайте, есть два варианта обмануть Плахотнюка и не играть по его правилам. Первый: вся оппозиция не участвует в выборах, легитимность будет нулевая, и никто эти выборы не признает. И второй — единый кандидат от всех оппозиционных сил. Одноразовый президент, который потребовал бы распустить парламент, а мы бы всей страной вышли и поддержали это решение. Президент же после назначения досрочных выборов подаст в отставку. Я предлагал выдвинуть кого-то из экспертов. Но получили то, что получили.
Ко мне тогда приезжали со всей страны: «Ренат, люди требуют кандидата. Додон ездит по всей стране, Нэстасе ездит, Майя ездит, Лупу ездит, партия умирает, мы обязаны дать людям кандидата». Я говорил, что мне не хочется участвовать в этом сексе. Но люди хотели, а я всегда говорил, что буду делать то, чего хочет большинство — не важно, на партийном уровне или на национальном. Попросил Дмитрия Алексеевича [Чубашенко] участвовать в выборах. А чтобы быть честным с людьми, сказал, что если во второй тур выйдут Санду с Додоном, то поддержу Додона. Я много раз говорил про «вашингтонский обком», много раз говорил, что все президенты Румынии последние 25 лет издевались над Молдовой, не подписывая базовый договор, оставляя тем самым открытой калитку для унири. И тут Майя приезжает и говорит: «Я унионистка». Примерно так оно было после какой-то из встреч с Бэсеску.
- Санду никогда не говорила, что она унионистка. Она говорила, что если бы проводился референдум об объединении с Румынией, она бы проголосовала «за».
- Она сказала честно, что проголосует за объединение с Румынией, а я сказал честно, что это исключено. Понимаете? Додон чуть-чуть пророссийский, чуть-чуть проплахотнюковский. Я — мэр второго города в стране, наши мэры есть в Гагаузии. Мне все говорили: «Ренат, все идут за Додона». Плахотнюковский, не плахотнюковский, сегодня нужно признать, что сегодня все соцопросы показывают симпатии к восточному вектору.
А я всегда говорил, что тему с «проэтими» и «продругими» нужно закрыть. Чем быстрее — тем лучше. Сегодня должны быть те, которые что-то делают для страны. Нужно подготовить страну к референдуму. Люди в селах не понимают, что такое Таможенный союз. Я же проводил опросы, разговаривал с людьми. Евроинтеграцию они понимали как возможность ездить без виз в Европу. Все. Так 70% населения страны разбирается во внешнем векторе. Те, кто разбираются, они 10-15 лет назад уехали или уезжают, к сожалению, ежедневно. Нужно подготовить общество и через четыре-пять лет провести референдум. И прекратить всякие геополитические спекуляции. Если страна будет готова через два года — проведем через два. Через четыре — через четыре. Но его нужно провести. И все мы, кто претендует на то, чтобы сделать что-то хорошее для страны, должны идти туда, куда решат идти две трети граждан Молдовы, а не туда, где бизнесы и счета.
- А если референдум покажет, что общество разделилось пополам?
- Не может такого быть. Если провести сегодня, то за евразийский вектор точно будет чуть больше. И правые силы начнут кричать: «Сфальсифицировали! Русские купили бюллетени!» Это, скажем, если общество разделится в пропорции 52% на 48%. А если будет 63%, это уже как конституционное большинство. Поэтому общество нужно подготовить. Этим занимаются целые институты. Чтобы не простое большинство решило, а две трети определились, куда идти. А пока есть этот раздрай, который особенно обострился в последние несколько месяцев, о каком референдуме может идти речь? Людей сбивают с толку, им не дают разобраться, что такое один вектор, что такое второй. Я лично буду пропагандировать один вектор, и это было четко указано в нашей программе: Молдова — площадка, на которой Запад с Востоком взаимодействуют, а не меряются силами.
- Не новая мысль, все примерно ее повторяют в тех или иных вариантах.
- Я хочу, чтобы вы открыли программы всех политических партий, которые в 2014 году участвовали в парламентских выборах. Это вы найдете только в программе «Нашей партии». Это была наша позиция и, в отличие от других политических партий, она никогда не поменяется. Я буду убеждать людей в том, что только мы сами должны решать наши проблемы у себя дома. Не надо их решать в два часа ночи в Москве, в три ночи в Бухаресте и так далее. Никто не решит.
- Какие у вас отношения с Игорем Додоном и с Партией социалистов? Вы стояли с ним плечом к плечу на акциях протеста, поддержали его кандидатуру на президентских выборах, а теперь обвиняете его во всех грехах. Вы враждуете или дружите, я не понимаю?
- Я десятки раз говорил, что не буду критиковать ни одну оппозиционную партию. Но я оставляю за собой право не просто критиковать, а закатывать тех, кто будет устраивать шуры-муры с Плахотнюком. С Игорем Додоном у меня в Москве было несколько серьезных разговоров после того, как он стал президентом. И я ему сказал, что не случайно затянули его инаугурацию. За это время он уже забыл про СИБ, руководство которого всегда назначали президенты. Забрали из-под президента службу охраны, переподчинили эту структуру правительству. И он сказал: «Ребята, даю слово, что мы побьем Плахотнюка». Обещал все ресурсы, которые есть, использовать для этого. Говорил, что ни один из наших людей не должен сидеть в тюрьме и так далее.
Я же сегодня не критикую Додона за то, что он пытается решить проблему молдавских мигрантов, открыть российский рынок для молдавских производителей. Я занимаюсь этими же проблемами, сидя в Москве. Да, у меня нет возможности встречаться с президентом России, с ним встречается Додон. Но я буду приветствовать любые инициативы и любые решения реальных проблем граждан страны.
- Но?
- Но буду критиковать Додона и социалистов за сотрудничество с Плахотнюком, которое набирает обороты. Вот начинают назначать судей. Проскакивают плахотнюковские. Потом ко мне приходит информация, что его люди выезжают в регионы и говорят членам «Нашей партии», что Усатый никогда не вернется, его партии капец, и Плахотнюк скоро его добьет. И вообще Усатый скоро уйдет из политики и новым председателем «Нашей партии» будет Василий Тарлев. Так, дескать, Игорь Николаевич решил. Они приходят к нашим районным советникам, к городским...
Социалисты дошли уже до того, что открыто инициируют назначение нового председателя Сорокского района. Там был председатель района от партии «Платформа Достоинство и правда» (речь идет о Михае Мыцу, которого в прошлом году сняли с должности главы района. — NM). Что бы про них ни говорили, они сегодня в жесткой оппозиции к Плахотнюку. А социалисты вместе с демократами проголосовали за его снятие. В 18 или 19 других районах люди Додона голосовали за председателей районов от Демпартии. После того как снимают человека от «Платформы Достоинство и правда», социалисты инициируют назначение председателем района человека от Демпартии.
В Народное собрание Гагаузии прошел один демократ и того избрали председателем при поддержке тех, кого поддерживали Игорь Додон, Ирина Влах, Зинаида Гречаная. А потом депутат Народного собрания, которого поддерживали социалисты, назначают главой Chisinau-Gaz.
- Это вы имеете в виду Гарбалы?
- Да, он стал главой Chisinau-Gaz. Это что? У нас оппозиционная партия уже внаглую ставит своих людей на хлебные места? Я жду объяснений на эту тему, я их не услышал ни от руководства Партии социалистов, ни от Додона.
- Так какие сейчас у вас отношения с Партией социалистов и с Игорем Додоном?
- Сегодня я вижу, что они взялись за свои старые проделки и открыто сотрудничают с Плахотнюком. С одной стороны Костя Ботнарь (генсек Демпартии Константин Ботнарь. — NM) вместе с этим молдавским питбулем Цуцу (депутат парламента от Демпартии, кик-боксер Константин Цуцу. — NM) вырывает моих людей из партии. Наступит день, и Цуцу станет болонкой, чтобы это было всем понятно, потому что это долго не может продолжаться. А с другой стороны, мне говорят, что социалисты вырывают людей.
Я, кстати, Додону говорил: хватит обрабатывать моих людей. А он: «Да ты что, Ренат, да я сейчас дам команду». Я говорю: «И вообще, Игорь, по телевизору не показывают наши протесты в защиту моих людей». «Не-не, ты что, сейчас разберусь». Но нас так и не показывают: ни Publica плахотнюковская, ни додоновские телеканалы. Ну пусть показывают птицеводство Додона, нет проблем. Его телеканал, в конце концов. Но мне мэры сел и городов говорят: «Социалисты приходят, говорят уходить из партии, иначе нам капец и так далее». Все видели запись, которая появилась в интернете. Появляется там и Влад Батрынча. То есть мы имеем Костю Ботнаря с одной стороны и Батрынчу с другой.
- Так что за отношения у «Нашей партии» с социалистами?
- Какие отношения у меня могут быть сегодня с тем, кто открыто сотрудничает с Плахотнюком? Как можно дать пожизненный мандат судье, которая полгода терроризировала группу Петренко? Додон же там ходил, освобождал их. У меня людей били, в том числе взрослых женщин, когда мы протестовали в поддержку Петренко. И когда эти судьи получают от Додона пожизненный мандат, Игорь этого не знает? Он это очень хорошо знает. А раз он знает и делает это осознанно, значит, он открыто работает на Плахотнюка. Работая на Плахотнюка, пусть держит удар.
- С партией социалистов у вас сейчас вражда?
- У меня нет вражды. Я критикую их не за политические взгляды, я не критикую Додона за то, что он плохой экономист, или Гречаная плохой руководитель партии. Критика появляется только тогда, когда появляется информация о сотрудничестве с Плахотнюком. У меня вопрос: почему социалисты с февраля готовят своих людей к смешанной избирательной системе?
- Многие предполагают, что в итоге пропорциональная система, возможно, будет изменена на смешанную.
- Да не возможно, а точно.
- «Наша партия», если будет изменена избирательная система, намерена участвовать в выборах по новым правилам?
- Не хочу сейчас фантазировать, я об этом думаю круглосуточно, поверьте. Сегодня надо акцентировать не то, что мы будем делать, если это произойдет, а на то, чтобы этого не произошло. Все нормальные партии, которые против режима, должны выступить против этой плахотнюковской затеи. Написать в Венецианскую комиссию, в Совет Европы. Наступила весна, теплеет. Нужно выйти всей страной и сказать «нет» затее Плахотнюка. Те партии, которые не выйдут или хотя бы не призовут сторонников выйти на протест, участвуют в заговоре с Плахотнюком, и они против будущего Республики Молдова.
«Платформа Достоинство и правда», партия «Действие и солидарность», «Наша партия», социалисты, коммунисты, либерал-демократы — все должны выступить против. Глава Венецианской комиссии Джанни Букиккио сказал, что должен быть консенсус, достигнутый парламентскими и непарламентскими партиям, гражданским обществом. Этот пункт невозможно реализовать, даже если Плахотнюк каждому дому в стране подарит по африканскому попугаю. Не будет этого консенсуса.
Мы должны определиться, будем ли вообще участвовать в выборах. С Нэстасе я говорил. Сказал переговорить с Майей Санду. Нашим я сказал, что, несмотря на инцидент с Батрынчей, так как речь идет о будущем всей страны, надо говорить с социалистами. Но они сегодня не говорят с нами, они сегодня ни с кем не говорят! Они вообще с февраля этого года готовятся к смешанной системе. То есть еще не было заявления Плахотнюка о смешанной системе, а Додон раньше всех знает, что она будет.
Они с Плахотнюком открыто пытаются уничтожить нас. Вместо того чтобы сесть и поговорить со всей оппозицией, они с Демпартией готовятся к смешанной, подчеркиваю, не к одномандатной, а к смешанной системе. И когда появятся кандидаты, увидите, какая там будет интересная комбинация. Не будет у них кандидатов-пересечений, чтобы не было драки социалистов с демократами. Все спланировано так, что чуть ли не один кандидат от обеих партий будет бороться с нашим.
Из-за своих сомнительных связей с Плахотнюком социалисты скоро окажутся во вражде со всеми. Сегодня самый большой антирейтинг в стране у Плахотнюка, но Игорь Додон, если не остановится, получит самый большой антирейтинг. Да, несколько встреч с Путиным за короткий период укрепили его, укрепили Партию социалистов. Но с Путиным встречались и Филат, и Лупу, и Воронин.