Об этом корреспонденту OMEGA сообщил экономист Михаил Пойсик.
«Дело в том, что валюта по-прежнему раскачивается, и проблема в том, что раскачивается она умышленно. Кроме того, население не верит, что в стране будет наведён порядок, и люди по максимуму стремятся перевести леи в инвалюту. Это, прежде всего, вызвано скандалом, связанным с выводом миллиарда евро, по которому так никаких мер принято и не было»,- заявил Пойсик.
«Банкам запрещено, размещение средств, превышающих 15% от совокупного нормативного капитала. Ни один из тех трех бынков (Banca Sociala, Banca de Economii и Unibank) не имеет права размещать у себя более 70 млн. Делается это для того, что бы сохранить диверсификацию банков. Тем не менее, были размещены миллиарды, был нарушен регламент Нацбанка, а никто так и не наказан. И Нацбанк не мог этого не знать»,- добавил экономист.
«Кроме того, играясь на росте курса, они зарабатывают и на марже. В обычный период заработок валютных касс меньше одного миллиона долларов в месяц, в январе они заработали 7 млн, в то время как в феврале более 20 млн долларов. Сделано это для того, чтобы нас с вами обобрать»,- отметил он.
«Нацбанк проводит интервенции, в то время валютные кассы, приближённые Нацбанку, об этом осведомлены заранее. Им известно, что как только Нацбанк проведет интервенции, валюта подешевеет. К этому моменту кассы продают всю свою валюту и зарабатывают на высоком курсе, а как только НБМ вбрасывает валюту, кассы их опять скупают. Плюс к этому, в период нестабильности поддерживается высокая маржа, которая в феврале достигала трех леев, в то время как обычно она составляет 3-4 бана», - заключил Пойсик.
Начало 2015 года охарактеризовалось беспрецедентным, с момента его введения в оборот в 1993 году, обвалом лея. В ходе непрерывной девальвации национальной валюты резко возросли цены на потребительские товары.
Галопирующую инфляцию эксперты связывали с событиями в подконтрольных бизнесмену с сомнительной репутацией Илану Шору, Banca de Economii, Banca Sociala и Unibank. По сообщениям в СМИ банки стали проблемными для молдавской финансово-банковской системы, а Нацбанк ввел прямое управление, что характерно для финансовых учреждений, находящихся на пороге банкротства.