Если бы меня спросили, кто больше всех виноват в том, что спустя четверть века после получения независимости Молдова продолжает оставаться в состоянии упадка и неопределенности, я бы долго не задумывался с ответом — Мирча Снегур, Петр Лучинский и Владимир Воронин, последний — больше всех.
За эти четверть века сменилось поколение, в том числе в политике. Сегодня тон задают совсем другие люди, чем это было еще 10 лет назад.
Снегура, Лучинского и Воронина подготовила и выдвинула старая советская система, и этого запаса прочности хватило на 18 лет. У них еще сохранялись какие-то представления о том, что такое государство, как им нужно управлять. После них все пошло кувырком. Два с половиной года исполняющих обязанности президента Михая Гимпу, Влада Филата и Мариана Лупу, затем президент-«невидимка» Николае Тимофти. На сегодня, самым реальным преемником Тимофти выглядит Влад Плахотнюк. В цепочке из 11 премьеров, возглавлявших 15 правительств, каждое последующее звено тоже становилось все мельче и слабее.
Снегур был примитивным националистом от сохи, который плохо понимал, что вообще происходит, и запомнился войной в Приднестровье. Правление Лучинского было временем разнузданного разграбления остатков советского наследия, разгула криминала, достигшей дна нищеты и начала массового исхода населения. У Воронина было конституционное большинство, он мог делать все, что хотел, но все упустил. В сложные моменты — протесты ХДНП 2002 года, Меморандум Козака 2003 года, «общенациональный консенсус по евроинтеграции» 2005 года, 7 апреля 2009 года — Воронин вел себя оппортунистически и конъюнктурно, и в результате оставил после себя Гимпу в кресле президента, Филата в кабинете премьера и Плахотнюка в роли смотрящего за всеми олигарха.
Даже у Бориса Ельцина, каким он ни был, хватило интуиции и остатков разума, чтобы в критический для России момент выдвинуть в преемники Владимира Путина. Снегур оставил после себя дочь вице-премьера, Лучинский — сына-депутата, а Воронин заканчивает свою политическую карьеру в роли блоггера Плахотнюка. «И прах наш, с строгостью судьи и гражданина, Потомок оскорбит презрительным стихом, Насмешкой горькою обманутого сына Над промотавшимся отцом».
Из-за того, что Снегур, Лучинский и Воронин не озаботились тем, чтобы взрастить преемников, сегодня любой аферист с улицы полагает, что он может заниматься политикой и руководить государством. Лучший пример — кишиневская примэрия, захваченная наглыми ребятами из села, которые и столицу превратили в большую деревню. Они называют себя европейскими политиками, но в Европе то, что они творят в Кишиневе, невозможно в силу своей дикости и незаконности. Если бы у них было хоть малейшее эстетическое чувство и понятие о том, как должен выглядеть город, они бы не загадили его так бессовестно и быстро. Зачем свинье Версаль? Она будет цокать копытами по дворцовому паркету, а в итоге все равно найдет сельскую лужу, чтобы плюхнуться в нее, и грызть гнилую кочерыжку, похрюкивая от удовольствия.
С отказом Партии коммунистов заниматься политикой и одерживать в ней победы уже произошло существенное переформатирование левого центра.
Двадцать с лишним лет назад на вопрос, почему развалились партия и страна, Воронин отвечал, что в КПСС были коммунисты и члены партии, и все развалили те, кто был членом партии лишь формально, а настоящие коммунисты не смогли этому помешать, в том числе из-за предательства таких, как Горбачев, Ельцин, Снегур и Лучинский. Сегодня то же самое можно сказать про ПКРМ. Коммунистов из нее выгнали, остались одни формальные члены партии. Ее руководством движет меркантильное стремление в последний раз «обналичить» оставшиеся 10 процентов поддержки электората, потому что после следующих выборов за эту партию никто не даст и ломаного гроша.
Игорь Додон прорвался на первые роли в молдавской политике не благодаря, а вопреки своему бывшему партийному шефу. Сегодня за Партию социалистов уже голосует половина прежнего электората ПКРМ. В личных врагах Воронина оказался и Ренато Усатый, который перетянул на себя еще примерно пятую часть бывших избирателей ПКРМ. Именно между ПСРМ и «Нашей партией», с одной стороны, и Демократической партией, с другой, развернется борьба за окончательный раздел остатков электоральной поддержки ПКРМ. Борьба будет жесткой, потому что это очень важные 10 процентов, которые могут склонить чашу весов после выборов в ту или иную сторону. Смысл существования ПКРМ в ее нынешнем виде только в одном — быть лакеем у Плахотнюка. Руководство партии будет держаться за олигарха до последнего, потому что он, может быть, еще бросит им напоследок какую-то кость.
Выдавив из себя креативную группу Марка Ткачука, ПКРМ осталась, если можно так выразиться, без «мозга». Один из исключенных из партии, Григорий Петренко, возглавил «Красный блок». Что будут делать другие, пока не ясно. Трудно представить, что им удастся вернуть себе контроль над ПКРМ. Возможно, они запустят какой-то новый проект, который, вместе с ПСРМ, НП и ДПМ, окончательно похоронит ПКРМ.
Если на левом фланге в процессе распада ПКРМ определились новые фавориты, то на правом мы наблюдаем все тот же «день сурка» с очередным «проевропейским» альянсом все тех же жуликов и воров.
В последнем АЕИ тон задает «Кащей Бессмертный» кишиневской политики Михай Гимпу. Как и Воронин, он не хочет отдавать бразды правления в партии какому-то преемнику, даже если это племянник. Ригидность Гимпу чревата для либералов теми же последствиями, какими для ПКРМ обернулось упрямое нежелание Воронина менять что-то в партии. Кроме Дорина Киртоакэ, Гимпу мог бы передать руководство ЛП и Валериу Мунтяну. На сегодня, это самая яркая фигура в партии. По всем параметрам либерализма и румыноунионизма он давно обошел и Гимпу, и Киртоакэ, и смог бы вдохнуть в ЛП новую жизнь в качестве председателя партии. Есть еще Анатол Шалару и Корина Фусу — тоже достойные преемники. Жаль, если не пройдут тест на непотизм.
Среди дипломатов ходит такая байка. Якобы Траяна Бэсеску в бытность его президентом спросили, почему Румыния поддерживает в Кишиневе идиотов, ведь если бы она поддерживала разумных людей, то унионистское течение могло бы получить поддержку и 20, и 30, и даже 40 процентов населения, а не 10, как сейчас. Бэсеску на это якобы ответил: "А что я буду делать с 40 процентами унионистов в Республике Молдова?". Проверить, правда это или нет, мы не можем. Но есть один довод в пользу того, что такое вполне могло быть. Это реальность. Она такова, что рейтинг ЛП, румынского проекта в Молдове, стабильно держится на уровне 10 процентов.
И в ЛДПМ главная проблема — это ее лидер. Как политик, Филат тоже стар, он пришел в активную политику в 1997 году, и занимается ею не намного меньше, чем Воронин или Дьяков. Филат, как и Гимпу с Ворониным, давно всем надоел, в том числе в собственной партии. Его репутация, подорванная чередой коррупционных скандалов, не поддается исправлению. Часть избирателей ЛДПМ уже нашла ей замену в лице Европейской народной партии Юрия Лянкэ, бывшего первого заместителя Филата по ЛДПМ.
Судьба Филата - в руках Плахотнюка. Главный олигарх мог бы отправить олигарха поменьше в тюрьму, но пока воздерживается от этого. Посадка Филата может разрушить правящую коалицию, спровоцировать досрочные выборы, на которых ПСРМ и НП возьмут большинство. Это не нужно американцам. США находятся в состоянии необъявленной войны с Россией. В этой войне Украина и Молдова должны и дальше занимать антироссийскую позицию. Молдавское «домино» не должно выпасть из этой схемы, тем более из-за садистского желания Плахотнюка отправить Филата за решетку.
В противостоянии с Плахотнюком Филат, похоже, заручился поддержкой американцев. Акция протеста 6 сентября — это попытка американцев припугнуть Плахотнюка, чтобы он стал более управляемым и не вздумал заигрывать с Москвой. В этом плане Филат надежней. Его способность подобострастно повторять «Yes, sir! Thank you, sir!» безгранична.
Схема западников заключается в том, чтобы одновременно убрать из кишиневской политики и Плахотнюка, и Филата, как наиболее одиозные фигуры, а затем в режиме ручного управления слепить какую-то жизнеспособную альтернативу на правом фланге. При этом Запад выступает против досрочных выборов в Молдове, потому что они могут перевернуть все с ног на голову. Казус Илана Шора в Оргееве показал, что даже самые «румыно-патриотические» и «проевропейские» регионы могут наутро сменить свою ориентацию, если найдется кто-то, даже с самой сомнительной репутацией, кто пообещает хоть немного уменьшить степень того убожества, до которого довела население «проевропейская» власть.
Обеспечить хэппи-энд «дню сурка» на правом фланге Западу будет непросто. С уходом Плахотнюка ДПМ вернется к своему трехпроцентному рейтингу 2009 года, а потом и совсем исчезнет. Вместе с ней обвалится главная несущая конструкция «проевропейского» режима. С уходом Филата рассыплется и подпорная стенка коалиции в лице ЛДПМ. ЕНПМ не сможет стать равноценной заменой и ЛДПМ, и ДПМ. ЛП будет и дальше исполнять роль «10 процентов Бэсеску». Возникнет вакуум, который сразу не получится заполнить чем-то своим, а значит, его заполнят чужие.
Но самый главный вопрос даже не в том, как в конечном итоге пойдет партстроительство слева, справа и в центре. Суть в том, что новые политики могут и должны появиться только для новой политики. Если клонируется старая политика, то будут клонироваться и те, кто ее проводит, в рамках все той же старой парадигмы.
Первые три четверти периода независимости пришлись на Снегура, Лучинского и Воронина, последняя четверь — на феерических проходимцев и воров. Нужно придумать что-то другое, чем просто воровать и вертеть геополитический флюгер. Нужна политика новых смыслов, которая придала бы смысл самому существованию Молдовы. Пока никто не смог ее родить.
Дмитрий Чубашенко
