Она должна также самолечиться от тяжелой болезни коррупции и плохого государственного управления. Последние 25 лет предоставляют много оптимизма по данному поводу. Эти мысли содержатся в статье, которую написал для IPN Кальман Мижей.
Государство, чье появление и существование были маловероятными, отмечает свою 25-ю годовщину. Молдова является спорной землей. Она как взрослый молодой человек, который желанен для своих родителей, однако без особой уверенности. И в результате он достиг этого хрупкого возраста с определенными психологическими проблемами. Но у него достаточно времени для того, чтобы избавиться от них, – он еще очень молод и никто не может отрицать его таланты. Однако он нуждается в опеределенном лечении.
Со спорной родительской идентичностью
Даже идентичность родителей является спорной. На протяжении почти двух столетий Молдова была российской колонией, а у русских, как известно, посессивное отношение – Сталин приостановил в межвоенный период дипломатические отношения с Румынией из-за Бессарабии. С другой стороны, и румыны решительно считают, что эта земля принадлежит им; а сверхпопулистский президент Румынии Бэсеску яростно выдвигал аргументы в пользу неудобной позиции для современной Европы. Как Россия, так и Румыния предъявляют родительские права на землю и людей, которые ее населяют, делая это каждый по-своему. Молдова – полиэтничная страна. В ней проживает молдавское, румынское, украинское, русское, турецкое и болгарское население.
С дефицитом собственной идентичности
В свете дефицита идентичности Молдове удастся объединить граждан и получить их лояльность, только если она будет чрезвычайно рационально регламентирована и будет эффективно управлять. Будучи страной, в которой абсолютное большинство в прошлом составляли крестьяне, привыкшие еще с колониального периода склонять головы перед русскими хозяевами, Молдова осталась страной, в которой многие сохраняют и сегодня, как рефлекс, идею принадлежности к стране, которая, прибегая к фальшивым аргументам, запрещает ее продукцию и оккупирует часть ее территории.
На протяжении последней четверти века появились новые модели интеграции для этой бедной и изолированной страны, первая из них - объединение с Румынией - отвергнута большинством молдавских граждан. Затем появилась альтернатива европейской интеграции. Соответствующая перспектива не была использована или, по меньшей мере, очень сильно скомпрометирована властью. Лидеры Молдовы находились в постоянном конфликте и под так называемым европейским знаменем массивно воровали национальное богатство. А европейцы слишком долгое время верили им, полагая, что за европейскими лозунгами последуют европейские реформы, и притворялись, что не замечают некоторых неконституционных маневров и явного обмана коалиции в области выборов. Молдавский народ почувствовал себя обкраденным и преданным, а его исторические инстинкты, кажется, стали развиваться в неправильном направлении, и народ может еще раз оказаться в подчинении чужого хозяина.
Приднестровье – комбинация из российского гарнизона и пансиона
Наконец, неразрешенный приднестровский вопрос: международное законодательство отмечает, что Приднестровье - часть Молдовы. Однако она может воссоединиться, только если Молдова станет процветающим правовым государством. К сожалению, история последних шести лет демонстрирует обратное, показывая самую обескураживающую альтернативу для приднестровцев. Многие молдаване также не хотят иметь ничего общего с приднестровцами. Последние гримасничают, однако не могут предложить лучшую альтернативу – к моменту распада Советского Союза в регионе было 750 000 жителей, а теперь осталось около 300 000 жертв нежелательного для них конфликта, а также неудовлетворительного местного правления. Шевчук сказал мне когда-то, что тогдашний „президент” Смирнов был не против превратить Приднестровье, чьим местным патриотом считает себя Шевчук, в комбинацию российского гарнизона и пансиона. Данный процесс продолжается и сегодня, под его собственным руководством. Наверное, настало время подумать над тем, что они превратили Приднестровье в такую местность, где почти невозможно проживать, и поискать альтернативные возможности для сотрудничества.
Любовь поневоле и неуверенная любовь
Кажется, что Молдова находится в таком тупике, который все больше и больше отдаляет ее от процветающей Европы. Когда-то местные стандарты жизни сравнивали с румынскими стандартами; теперь же румыны, будучи одной из самых бедных наций Европейского союза, зарабатывают у себя дома в четыре раза больше молдаван. Страна может поддерживать себя лишь только в результате массивной миграции, по крайней мере, 15 процентов населения, и при постоянной международной помощи.
Тех, кто ностальгируют по Советскому Союзу, можно простить в силу данного равновесия событий. Эта ностальгия была основой восьмилетней власти президента Воронина. Однако, как раз его история показывает, что политики, которые основываются на ностальгии, нефункциональны: он пришел к власти, обещав, что объединит страну с Россией и получит обратно Приднестровье. Но вскоре он понял что-то очень важное: с Путиным не может существовать равного партнерства, а только партнерство колониального подчинения. Он обратился к Европе по необходимости, однако его европейские политики были скромными, сформулированными лишь наполовину.
В настоящее время Молдова переживает самую плохую из альтернатив – человек, которого никто не избирал, "олигарх", чье имя слишком знакомо в постсоветском мире, пользуется влиянием над всеми ключевыми государственными институтами. А Европа, которая была когда-то надеждой спасения, не так уж уверена в себе, как раньше. Безопасность страны также неопределенна, так как вступление в НАТО – единственную жизнеспособную организацию, которая может гарантировать независимость наций в этой части мира – даже не обсуждается.
Надежда состоит в реальных и возможных реформах
Хотя я считаю достаточно точной данную выше оценку, я отказываюсь впадать в отчаяние. Есть надежды, однако они должны основываться на солидном фундаменте, а не на фальши, препарированной теми, кто желает геополитического подчинения Молдовы. Истина очень проста: Молдова нуждается в реформах, которые состоятся, только если люди подтолкнут их.
Движение палаток между тем исчерпало себя: Влад Плахотнюк сумел искусно спустить его на нет при очень старательной помощи Конституционного суда, который, к сожалению, вмешивался в политику в последние годы, вместо того, чтобы выполнять свои обязанности в соответствии со своим мандатом. Другими словами, было время больших надежд, когда протестующие, во имя порядочности, как в Киеве, собрались ради попытки ускорить преобразования. На этот раз не было разговора о геополитике, а о гражданской порядочности, о сопротивлении краже, которую спонсировало государство.
Хотя тот момент оказался в прошлом, однако та гражданская энергия остается самой лучшей надеждой – главной надеждой – для Молдовы. Страна обладает конституционно разделенной исполнительной системой, которая как своими сильными сторонами, так и своими уязвимыми сторонами может исключить возможность возвышения определенного человека над остальной частью общества. Однако для создания жизнеспособной политической и экономической системы общество должно заставить руководящую элиту осуществлять настоящие реформы, а не имитированные.
Свет в конце тоннеля
Нельзя сказать, что положение непоправимо. Вот немного света в конце длинного тоннеля. У меня нет иллюзий относительно правительства. Правительство, за которым стоит никем не избранный хозяин-гегемон, не внушает никакого доверия. С другой стороны, вполне понятно, что Влад Плахотнюк очень непопулярен и можно изменить данную ситуацию лишь только реальными, заметными достижениями. Есть вещи, которые он сможет сделать, но мне непонятно, отдает ли он себе отчет в том, что делает. Защита малого бизнеса от нападок корпоративных хищников - это то, что правительство может и должно сделать. Стремительное развитие малого бизнеса, основанное на уже доказанном предпринимательском духе и творческом таланте молдаван, - это важнейшая составляющая в возведении здорового общества. Однако страна нуждается и в способности прокуроров и судей сопротивляться коррумпированным интересам хищников среднего калибра. Именно в данном случае следует провести тот тип реформ, о которых много говорится, но почти ничего не делается, так как данная система послужила очень хорошо Плахотнюку и другим олигархам на протяжении независимой истории Молдовы.
Европейский союз понимает теперь лучше, каковы рычаги реформы для Молдовы, а также для многих бывших советских государств. Во-первых, суды и прокуратуры должны быть независимыми от правительства. Конечно, реформировать данный сектор труднее, потому что корпоративная культура судей и прокуроров глубоко коррумпирована и угодничает перед сильными мира сего. Не все являются частью данной системы, но таких достаточно много для коррумпирования всех учреждений. Все, что мы слышим от гражданского общества, состоит в том, что исследование кражи века является фарсом и, действительно, прокурорша, ответственная за ведение дела бывшего премьер-министра, очень сильно мотивирована и направлена политически.
Насколько Плахотнюк способен быть „Саакашвили”
Разговоры о реформе публичного управления становятся зачастую очень сложными и бюрократическими и перерастают в обозначении множества «галочек». В этом смысле реформы в Грузии под руководством Саакашвили могут послужить примером. Грузия не нуждалась в проектах по типу сигма для проведения достаточно эффективной реформы публичного управления – они провели радикальные культурные преобразования среди иерархических чинов различных учреждений, одновременно радикально изменили также ранее мизерные зарплаты, привели в соответствие возможности различных агентств и сделали их по возможности прозрачными. В конце концов, они определили ноль толерантности для коррупции. Не только циничные разговоры и моргание глазом, а реальное, искреннее обязательство. Необходимо было руководство, чьему примеру должны последовать нынешний премьер-министр и Плахотнюк.
Правда и то, что существует огромная разница – Саакашвили проработал на основании всенародного мандата, который можно получить нынешним руководством только улучшением народного благосостояния. Однако верно и то, что Саакашвили показал нам, что означает хороший популизм – настоящий крестный ход против коррупции, нулевая толерантность, прозрачное публичное управление и борьба с бюрократией, которые могут быть популистскими и одновременно могут развязывать предпринимательскую свободу.
У многих имеются интересы в неудавшейся Молдове
Молдова должна следовать данной формуле реформ, которая не только обязательна для улучшения жизненных стандартов, но и является постоянным рецептом для независимой Молдовы. Многим на Западе и на Востоке может не понравиться материализация этих преобразований. У многих имеются интересы в неудавшейся Молдове. Молдаване должны развивать способность вскрывать эти интересы и отвергать их. В то время как объединение с Румынией одинаково неосуществимо и, согласно опросам общественного мнения, непопулярно, возвращение под опеку России стало бы национальным бедствием. Все, что остается сделать: Молдову следует воспринимать всерьез как независимое государство, со своей собственной смесью идентичностей, а люди – независимо от их языковых предпочтений – должны серьезно воспринимать свою гражданскую обязанность построения независимой и процветающей страны. Прошедшие прошлой зимой протесты представляют собой надежду на возможные изменения. И здесь у них фактически общие интересы с тем разочарованным политическим классом – последние также не заинтересованы в том, чтобы быть на службе у политиков другой страны, особенно глубоко недемократичной и авторитарной России Путина. Таким образом, они могут потерять все. Это должно стать основой вдохновленных реформ.
Средства массовой информации подлежат скорейшей реформе
Последние шесть лет показали, что „элиты” - плохого качества. Они пришли к власти под лозунгом европейской интеграции, затем ее принесли в жертву на алтарь воровства и мелких повседневных политических преимуществ. Никто не доказал, что является государственным деятелем при помощи подобного рода действий. Однако данное разочарование может привести к более реалистичной европейской перспективе (может быть, даже американской) для страны, а также более развитое и решительное гражданское общество. Это должно быть определенным прессингом, а нынешнее руководство должно понимать необходимость реформ.
Кроме вышеназванной радикальной реформы правовых институтов, необходим окончательный разрыв с квазимонополией средств массовой информации Плахотнюка. Ни одна демократия не может процветать в обстоятельствах, в которых находятся молдавские средства массовой информации, а в нынешнем пакете реформ рассмотрение данного вопроса является в лучшем случае робким. Озаренный Плахотнюк отказался бы без промедления от этой монополии в соответствии с ожиданиями, как Европы, так и общества. Это как раз та реформа, в которой Молдова нуждается срочнее всего.
Новый президент должен быть независимым от двух непрозрачных сил
Страна направляется к президентским выборам, которые являются реальными, вопреки стоявшему в их основе постыдному решению Конституционного суда. Согласно Конституции, Молдова является парламентской республикой. Хотя Конституционный суд, который активно вмешивается в перерастолкование всех законов, внес нежелательную неопределенность в отношении толкования Конституции, под руководством которого ранее уже проявило отсутствие уважения к основному закону. И все же слабый президент при народном мандате сможет создать противодействие правительству, управляемому из тени одним единственным лицом. Очень важно, чтобы новый президент Республики Молдова был независимым от двух непрозрачных сил: от главного олигарха страны и от российского президента. Если учесть низкую популярность правящих партий, соглашение трех партий о выдвижении единого кандидата есть повод для надежды. Они должны в ходе предстоящего процесса выполнить свои взаимные обязательства.
Со свежей определенностью и новой кровью
Одна из целей моего мандата Специального Представителя Европейского союза состояла в том, чтобы помогать Молдове стать лидером в том, что касается проведения реформы в Восточном соседства. В 2009 году эта цель казалась для многих реальной, однако я сохранил свои убеждения. Затем, на короткий период, казалось, что ее можно достичь. Данный процесс понравился одинаково и Европе, и гражданскому обществу. Люди доверились очень много разговорам и проигнорировали конкретные дела. Нынешний кризис также может установить повышенный уровень пессимизма. Однако при свежей определенности гражданского общества и европейских партнеров, при новой крови политического класса, данные реформы могут быть возможными, они смогут продвигать Молдову к высшим приоритетам европейской интеграции. Они нуждаются, вновь, в повышенном внимании к деловому климату, радикальной реформе судов и прокуратур и восстановлению независимости средств массовой информации.
Европейские ценности, в том числе для русскоговорящих
Слишком многие пытаются свести выбор Молдовы к одному единственному этнокультурному раздвоенному выбору – Румыния или Россия. Прошедшая зима вновь показала направление. Протесты против плохой, нетранспарентной и коррумпированной власти прошли с двух сторон. Европейский выбор Молдовы – хотя и сведенный к уровню лозунгов коалиции с 2009 года – остается единственной хорошей перспективой для страны. Это не только геополитический выбор, а выбор ценностей. Ценности, до уровня которых не поднялась, к сожалению, элита последних шести лет.
„Eвропеизация” означает, в первую очередь, хорошую власть – снова, грузины показали частично, что она применима и в пост-советском пространстве. Это означает также толерантность, а в отношении Молдовы, в первую очередь, этнокультурную толерантность. Моя мечта состоит в том, чтобы увидеть, как русскоговорящие граждане страны поддержат также активно европейское направление, как это делают говорящие на румынском языке. В интересах всего общества, а не только одной его части, избегнуть „объятий медведя” – подчинения путинской России, и жить в общем пространстве толерантных ценностей, в том числе демократических, Европы.
В свои 25 лет Молдова, вместе со своими друзьями, должна быть достаточно взрослой для того, чтобы оказать сопротивление тем усилиям, которые стремятся узурпировать власть. Она должна быть также способной к самолечению от тяжелой болезни коррупции и плохого государственного управления. В то время как состояние грусти и пессимистического настроения начинают доминировать в Кишиневе, данная перспектива становится такой же возможной. Она нуждается в доверии к всеочищаемому гению молдавского народа. Последние 25 лет предоставляют много оптимизма по данному поводу. Молодой человек может, в конце концов, встать на ноги и сохранить свою позицию.
***
Кальман Мижей – бывший специальный представитель ЕС в Молдове в период 2007-2011 годов. Занимал в 2014-2015 годах должность руководителя Консультативной миссии по Реформе гражданского сектора безопасности Украины (ЕУАМ Украина). Сохраняет до сих пор живой интерес к событиям в нашей стране. Ранее занимал должность Регионального Директора PNUD для Европы и СНГ. Обладатель диплома доктора Будапештского Университета экономики (сегодня Университет Корвинус).
