«Все это дело началось накануне парламентских выборов. Есть такое понятие, как предпосылки, повод и причины. Причины лежат более глубоко в тех или иных событиях, явлениях, а повод - на поверхности. Полагаю, власти не были уверены, смогут ли они сохранить управление государством, так как вектор европейской интеграции вызывает уже протестное восприятие, если не у большинства, то у многих»,- сказал Аронов.
Адвокат считает, что для того, чтобы управлять общественным сознанием, властям было необходимо воссоздать образ врага - чтобы управлять мнением общества, «чтобы они правильно проголосовали».
«Я думаю, что неспроста режиссеры этой истории провели её накануне парламентских выборов. Так и случилось: 26 ноября, буквально за четыре дня до парламентских выборов начались обыски в квартире Амерберга, собственником которой он является. Я лично присутствовал при обыске. Я не был знаком с Михаилом и воспринимал происходящее как какую-то ошибку. Я даже не думал, что эта история превратится в многомесячную судебно-прокурорскую драму!» - вспоминает Аронов.
Адвокат рассказал, что, при обыске, у Амерберга было изъято оружие, которое находилось у него на законных основаниях и боеприпасы нему. Также изъяты были его студенческие конспекты, которые он вёл во время обучения в Институте физкультуры и спорта, а плакаты к 27 съезду КПСС изъяли, как «экстремистскую литературу».
«В тот же день Михаила задержали на 72 часа по подозрению в «организации преступной группировки в целях захвата и свержения и власти Молдовы». Срок наказания за такое преступление весьма высок - от 8 до 15 лет лишения свободы, при этом условное осуждение исключается. Другими словами, Амербергу грозила реальная отсидка в местах не столь отдаленных».
Адвокат добавил, что впоследствии он узнал о том, что параллельно шли обыски еще и на других квартирах. Объектом контроля силовиков тогда стало около десятка объектов.
«Обыски проходили, в том числе, и в квартире Павла Григорчука. Так как он из Кагула, обыски проходили в квартире, которую он снимал на Ботанике. У него изъяли ноутбук, два телефона и пару листовок - все чем был богат Павел, то и изъяли. Ему предъявили то же обвинение – «создание организованной преступной», или как говорят прокуроры, «криминальной группировки с целью свержения и захвата власти», - рассказывает Аронов.
Как потом стало понятно, «криминальной группировкой» было неформальное общественное объединение АНТИФА:
«И одному и второму предъявили обвинение по статье 284 часть1 УК. Тогда я понял, что без детального разбора состава «преступления» невозможно было докопаться до правды и разбить обвинение. На тот момент ребятам вменялось, во-первых, создание АНТИФА «путем рекрутирования людей с хорошей спортивной подготовкой и владением огнестрельным оружием». Вторым пунктом был «сбор значительных финансовых ресурсов для финансирования этой организации», при этом, откуда они брали эти деньги - неизвестно. В-третьих, утверждалось, что Григорчук и Амерберг «вербовали людей для расширения своего боевого крыла». Эти направления были им предъявлены в качестве обвинения»
Поиски у Амерберга «значительных финансовых средств» окончились обнаружением зарплаты его жены - 310 евро. «Ну разве на 310 евро можно финансировать крупную организацию, которая призвана аж свергнуть власть? Неужели власть так дешево стоит, что её можно свергнуть за 310 евро?» - недоумевает Аронов и добавляет, что эти деньги через неделю семье Михаила вернули.
Обвинение в вербовке людей так же оказалось пустым: ни одного завербованного человека или того, кого Амерберг и Григорчук пытались вербовать, прокуроры найти так и не смогли.
«Для боевого крыла набирали лиц с хорошей физической подготовкой»! Где эти лица? Если они есть, почему задержали только Амерберга и Григорчука? Где остальные завербованные «с хорошей физической подготовкой»?» - спрашивает адвокат.
Прокуроры не смогли найти ответов на резонные вопросы адвоката Аронова, поняв, что поторопились выполнить заказ: «Видимо, в спешке они не смогли юридически верно и грамотно квалифицировать действия ребят. В уголовном кодексе много статей, им нужно было оперативно - ведь до выборов оставалась четыре дня, - подобрать хоть какую-то статью, которая максимально подходила бы их плану. Однако не удалось. В юриспруденции спешить нельзя - все должно быть обоснованно и грамотно сделано. В итоге, обвинение развалилось».
20 декабря сторона обвинения отказалась от предъявленного обвинения – «свержение власти с помощью АНТИФА». Однако вскоре политические репрессии возобновились и их жертвы оказались одними из первых молдавских политзаключенных.
Прокурорские преследования Григорчука и Амерберга стали самым скандальным процессом в новой истории Молдовы. Безосновательность обвинений, явная надуманность поводов для лишения свободы политзаключенных, открытое игнорирование норм Закона, Права и Прав Человека сделали участников процесса одними из наиболее известных и обсуждаемых персонажей в СМИ и соцсетях. За три с половиной месяца с начала политических репрессий прокурор Морарь, его подчинённый Буника и судья Елена Карпенко приобрели устойчивый образ жестоких преступников, презирающих законные и моральные нормы, опасных для любого из граждан Молдовы своей возможностью лишить прав и свобод лишь на основе собственных «разумных подозрений». Одновременно политзаключённые приобрели в глазах общественности образ героев, невинных жертв полицейского произвола и мучеников, на месте которых в условиях жёсткой диктатуры может оказаться каждый гражданин Молдовы.
